— Я хочу, чтобы ты написала о Светлане Ивановне Петриковой! — обратилась ко мне, взяв за руку, попутчица в пригородном автобусе.

И объяснила свои слова:
— Когда кто-то из моих детей начинал ныть: мол, жить тяжело, достатка, какого хотелось бы, не хватает, еще чего-нибудь маловато, то я везла их к Светлане Ивановне и говорила «Посмотрите, как живет заслуженный учитель Казахстана!». И жалобы сами собой пропадали надолго…
Светлана Ивановна родилась на хуторе Западном в семье казака Ивана Киреевича Ченцова. Росла, училась, взрослела. В сорок втором пришла «похоронка» на отца. Мать поднимала дочерей, Надежду и Свету, одна.
Светлана окончила Убеженскую школу, затем поступила в Армавирский педагогический институт. Получив диплом, была направлена по распределению в Сибирь. Вышла замуж за военного, родила старшую дочь. Потом был второй брак и еще одна дочь. С новым супругом Светлана Ивановна переехала в Семипалатинск Казахской ССР. Тот самый город, давший название ядерному полигону… Здесь она преподавала казахским ребятишкам русский и немецкий языки, работала завучем, исполняла обязанности директора школы.
За отличную работу ей было присвоено звание «Заслуженный учитель Казахской ССР». Чтобы и дальше продвигаться по служебной лестнице, ей предложили вступить в члены коммунистичес­кой партии. Но Светлана Ивановна предпочла вернуться к работе простого преподавателя. А потом грянули девяностые.
После развала Советского Союза С.И.Петрикова вер­нулась в родной хутор, купив маленькую хатку на его окраине. До выхода на пенсию преподавала в седьмой школе, в которой когда-то училась сама. Потом, когда не стало сил двигаться, несколько лет провела, не выходя из комнаты. Единственной связью с жизнью стали для нее немногие друзья да семьи хуторян Щербаковых и Максименко, взявшие негласное шефство над больной женщиной.
Дети из этих семей ежедневно приходили к Светлане Ивановне. Топили печку зимой и ухаживали за немудреным огородом летом, носили воду, помогали с уборкой в доме. А она делилась воспоминаниями — единственным богатством, нажитым за долгую жизнь.
Она же и рассказала, как в конце пятидесятых, еще будучи студенткой, прочитала в Армавирской газете заметку «Мужчина ищет семью однополчанина». В ней шла речь о подробностях гибели И.К.Ченцова. Девушка решила поехать в Пятигорск —
по адресу, указанному автором.
Пожилой мужчина, открывший дверь, изумленно ахнул: «Девушка! А я Вас где-то видел!».
— Вы, наверное, видели не меня, а моего отца. Я просто очень похожа на него, — ответила Светлана.
Мужчина, назвавшийся фронтовым товарищем И.К.Ченцова, рассказал, что при обороне Севас­тополя часть матросов и командиров не смогли погрузиться на первый конвой, вывозивший морем из осаждаемого фашистами города наши боевые части. Когда же стало ясно, что второй возможности спастись не будет, как клятва, прозвучали слова командира: «Матросы в плен не сдаются!». И они сражались до конца, до последней капли крови. Иван Киреевич, умирая на руках своего друга, просил, если тот вдруг уцелеет, сообщить родным, где похоронен. Матрос уцелел. После тяжелой контузии попал в немецкий плен, затем, после освобождения, в советский лагерь.
Как по лагерной песне тех лет:
А после вызывают
в особый да отдел:
«Ах, почему ж ты, сука,
с танком не сгорел?».
Только речь шла не о танкисте, а о моряке. Сколько их было в те годы, раненых и искалеченных, попавших во вражеский плен и дождавшихся освобождения на считанные часы — перед отправкой на другую каторгу в сибирские леса и колымскую тайгу.
В пятьдесят четвертом, вернувшись в родные края, матрос выполнил клятву, нашел дочь погибшего командира. Светлане Ивановне удалось побывать на могиле своего отца, похороненного в Севастопольской земле, лишь один раз — в далекой молодости.
И теперь она, чувствуя свой скорый уход, попросила коллегу по работе Л.П.Медоний, мою попутчицу по автобусу, побывать на могиле И.К.Ченцова и положить цветы, как прощальный привет отцу.
В прошлом году Лидия Петровна смогла побывать лишь на Тамани и увидеть берег Крыма издали. Нарвав полевых цветов, она опустила их на морскую волну. Полуостров снова наш, российский. Однако, экономический кризис внес свои коррективы в планы женщины. Но обещание, данное простым человеком, порой крепче иной высокопарной клятвы высокопоставленного политика.
И хочется верить, что в год семидесятилетия Великой Победы лягут гвоздики на могилу нашего земляка, отдавшего жизнь за Севастопольскую землю. А еще надеемся, что появятся в Книге Памяти строки, посвященные Ивану Киреевичу Ченцову, с датами его рождения и гибели, воинским званием и перечнем наград.
Т.ПАНАРИНА.

от admin

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.