Наверное, нет таких людей на Кубани, которые не гордились бы тем, что родом из казачьего края. Но не во все времена зваться казаком было легко и почетно. Особенно тяжело приходилось в годы становления советской власти. Гонения продолжались более 70 лет.

Об этом и мой рассказ…

В тысяча девятьсот восьмидесятом году в одной из воинских частей проходило назначение начальника строительства стратегического объекта. Рассматривалась кандидатура майора Виктора Красникова, который родился в 1938 году в селе Успенском в семье крес­тьян, имел высшее военное образование, награды. Комиссия во главе с генерал-полковником армии, генерал-лейтенантом округа и командующим полка заслушали характеристику кандидата. Последнее слово было за представителем комитета госбезопасности (КГБ).
«Досье. 1905-1935 годы. Родители — терские казаки, дед — грамотный подъесаул, служил в казачьей дивизии, участник Империалистической вой­ны, полный Георгиевский кавалер. В 1917 году оказывал активное сопротивление советской власти. В банде атамана Шкуро командовал сотней в станице Покровской (Ставропольской губернии). Расстрелял отряд красноармейцев. Красного командира тяжело ранил».

Майор не поверил своим ушам. Такое досье грозило уже не повышением по службе, а полным разжалованием. Холодок пробежал по его спине. Только выдержка да военное хладнокровие помогли сохранить внешнее спокойствие.
В.Красникова все-таки утвердили на должность начальника строительства ракетодрома на Дальнем Востоке. Узнав о своем происхождении, он стал обдумывать, как об этом сообщить родителям. Пока дедушка жив, нужно бы съездить на Кубань в отпуск.
Но судьба распорядилась иначе. Так и не пришлось внуку встретиться с легендарным дедом. Приехав к родителям, он сразу задал отцу вопрос: «Правда, что мы из казачьего рода?». Отец не только подтвердил досье КГБ, но и открыл сыну родовую тайну.

История была такова…

Казак Федор Красников, дед Виктора, родился в небольшой станице, расположившейся вдоль реки Терек в горной Чечне. Служил он в Кавказской казачьей дивизии в чине подъесаула. Участвовал в Империалистической вой­не. За мужество и отвагу был награжден тремя Георгиевскими крестами. Имел пятистенный дом, 60 десятин земли, 6 скаковых лошадей, 12 волов и торговую лавку. В начале революционного лихолетья казак пошел на защиту империи и царя-батюшки. Вступил в ряды, как тогда называли, «черной сотни» атамана Шкуро.

Один военный эпизод у Федора остался в памяти на всю жизнь. Разгромили отряд красноармейцев. В плен их не брали, оставшихся в живых просто расстреливали. В группе смертников Ф.Красников узнал станичника. Пользуясь своим званием, с большим риском для себя он освободил земляка. Тот уходил со словами благодарности: «Век не забуду».
После разгрома армии Шкуро Федор вернулся в родную станицу. В подвале спрятал награды, карабин и фамильный кинжал. С первых лет правления советской власти со стороны большевиков не было особых гонений на людей, служивших в царской армии. Федор продолжал обрабатывать землю, имел пару волов и лошадь. Во время выездов в поле при нем всегда был карабин — в тайнике под телегой.

Однажды, когда он с семьей возвращался с полевых работ, его предупредили, что дома ждет беда, а отряд красноармейцев уже едет навстречу. Предателем оказался станичник, которому Красников спас жизнь, когда служил у атамана Шкуро.
Казак, не мешкая, направил жену по другой дороге. Сам, вооружившись карабином, остался на мес­те. Вскоре в степи показались шесть всадников-красноармейцев.
Федор знал военное дело, мог стрелять с любого положения, на полном скаку. По ярам и буеракам он стал уводить преследователей от жены и детей. Одного за другим убивал красноармейцев. Пятеро из них остались в ставропольской степи, шестой был тяжело ранен. Федору не составляло труда убить и его. Но в своем враге казак снова узнал того самого станичника.

Рука и теперь не поднялась, но его коня Красников застрелил. Потом догнал жену, и потаенными дорогами они уехали в Черкесию. Недолго Федор оставался на чужбине, истос­ковался по своей Родине. Подвергая себя большой опасности, он все-таки решил посетить свое имение, узнать о судьбе родителей.
Темной ночью Федор постучал в окно к куму. Дверной засов щелкнул. На пороге стоял знакомый, дрожащей рукой поднес указательный палец к губам. Потом прошептал: «Ставь коня в конюшню». На разговоры не хватило бы и недели, но решили, что как только забрезжит рассвет, Федор уедет.

Кум рассказал о трагедии Красниковых. Старика в его же дворе застрелили красноармейцы продотряда. Когда дед попытался защититься и кинулся с вилами на бойцов, жена тут же умерла от сердечного приступа. Два тела лежали во дворе. Хату сожгли. Командовал этой страшной расправой начальник ревкома — станичник, давно знакомый Федору.
У Ф.Красникова проступили слезы на глазах. Схватился казак за холодную рукоять кинжала, но кум упредил: «Плетью обу­ха не перешибешь. Держись Федя, расти детей, время покажет, что делать».

Многие казачьи семьи в те времена были вынуждены жить на чужбине. Чтобы прокормить семью, Федор продал коня, быков, а фамильный кинжал поменял на три мешка кукурузы. Немного позже Красниковы собрали пожитки и приехали на Кубань. Как раз в то время в Успенском создавалась артель (позднее колхоз «Большевик»), туда-то Федор работать и отправился. Его назначили учетчиком, дали хату.

Впоследствии Ф.Н.Крас­ников был главным бухгалтером колхоза «Большевик».
Теперь Виктор наконец узнал, почему родовая тайна так долго была под запретом.
В.СЕМЕНОВ.
От редакции: Виктор Николаевич написал рассказ со слов бывшего атамана Успенского районного казачьего общества В.Н.Красникова.

от admin

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.