Прочитала в «Рассвете» очерк об Устинье Таран об искалеченной юности простой украинской девушки, которую судьба сохранила для мирной и счастливой жизни. Конечно, все эти воспоминания, как незаживающая рана, не давали ей покоя до конца дней, хотя и обрела она счастье на нашей успенской земле.
Поэтому, видимо, и не хотела делиться Устинья (Юлия) пережитым ни с кем, чтобы лишний раз не поднималась в душе нестерпимая боль от всех перенесенных ужасов и мучений.
Мы никогда не сможем прочувствовать этого до конца. Как представить, что тебя оторвали от родных, от заботливой мамы, с которой так здорово посидеть рядом, пошептаться о своем, девичьем, или просто положить голову на плечо. А она погладит по голове ласково: «Ничего, родная, не грусти, я рядом, и все у нас будет хорошо!».
Возможно ли представить, что по вражьему злому умыслу ты уже и не человек вовсе, а рабочая скотина, которую стегают плетью, насильно грузят в вагоны, увозят, перегоняют с места на место, а если упал, не помогут подняться, а пристрелят…
Угнанных на проклятую чужбину война лишила тогда не только тепла семьи, любимых просторов, где играли детьми, родины, их воспитавшей, — у «перемещенных лиц» отнимали последнюю надежду.
На что можно надеяться, когда ты, кажется, находишься за гранью человеческих возможностей и теряешь разум от постоянных унижений, насильно подавляемой воли, холода, голода, тревоги за своих родных, оставшихся так далеко, и мучительной неизвестности, сможешь ли ты когда-нибудь увидеть их снова.
Конечно, то, что появился этот пронзительный рассказ, сродни чуду. Ведь автору, Инне Свердлюковской, родные Устиньи Таран доверили самые сокровенные переживания, а сколько дополнительной информации и сведений еще нужно было найти и изучить самостоятельно!
Теперь и я под впечатлением от прочитанного, от праздничных торжеств, посвященных Дню Победы, от чествования наших дорогих ветеранов решила написать этот материал.
…Моя мама, Галина Михайловна, родилась и выросла в городе Алексеевке Белгородской области. Выйдя замуж за офицера, не раз вместе с ним меняла место жительства, переезжая к очередному месту службы супруга. Правда, все военные гарнизоны находились в городах Украины.
В начале 60-х годов там активно разворачивались формирования ракетных войск стратегического на-
значения, и мой отец, Василий Николаевич, в качестве заместителя командира по политической части стоял, как говорится, у истоков организации условий службы и быта для личного состава в местах, где размещались боевые стартовые позиции межконтинентальных баллистических ракет. Стойко перенося все тяготы и лишения военной службы, он получил инвалидность и, уйдя из жизни на 52-м году жизни, навсегда остался лежать в украинской земле. По этой основной причине мама так и не решилась переехать к нам на Кубань, как мы ее настойчиво не звали.
Теперь «Украина — цэ Европа», а у ветеранов, сражавшихся с фашизмом на фронтах Великой Отечественной, а не занимавшихся бандитизмом и мародерством в составе УПА (украинской повстанческой армии), просто украли праздник — День Победы, который все союзные республики отмечали вместе — 9-го мая.
С детства помню, что когда объявляли «одну на всех» Минуту молчания, мама прижимала к себе нас с младшей сестренкой и плакала.
Маме было шесть лет, когда летом 1941 года всей семьей они проводили на фронт отца, Михаила Ивановича. Как было страшно потом, когда небо было черным от вражеских самолетов, а над землей тянулся густой дым пожарищ. Перепуганных кричащих детей, прятавшихся под кроватями, моей бабушке, Марфе Григорьевне, с трудом удавалось вытащить оттуда и укрыть в глубоком погребе. Но чтобы попасть в него, нужно было еще перебежать широкий двор, а вокруг царил кромешный ад и ужас от рвущихся бомб…
А потом в их дом пришли новые «хозяева» и с придирчивым видом оглядели нехитрый скарб в комнатах. Что получше —
оставили себе, что не глянулось — выбросили на улицу вместе с «русишь швайнен». Бабушка, больно ударившись о камень, еще не успела подняться, когда один из немцев поставил к стене дома ее старшего семилетнего сына и, тыча ему в живот дулом пистолета, с криком: «Партизанен, партизанен!», готовился взвести курок. Бедная женщина поползла по земле к фашисту и буквально целовала его сапоги, чтобы он отпустил ребенка.
Эта сцена навсегда осталась в памяти у моей мамы, и став взрослой, она однажды напомнила
о ней бабушке.
— Я думала, что у меня разорвется сердце, — сказала ей та.
Вспоминать о войне бабушка не любила. «Жизнь под фашистами» была для нее настолько ненавистной, что она едва справлялась с желанием поджечь дом «с проклятыми фрицами» и убежать с детьми, куда глаза глядят. Ведь где-то в окопах воевал с врагами ее любимый муж, а эти «жировали тут», на глазах у едва не погибающих от голода детей. Она радовалась, когда тайком порывшись в отбросах, удавалось найти картофельные очистки, чтобы сварить из них баланду.
Была и еще одна причина, по которой бабушка старалась ничего не рассказывать. После войны она долгие годы носила клеймо вдовы «пропавшего без вести», что тогда приравнивалось чуть ли не к измене Родине и предательству. Но до последних дней на этажерке, застеленной белоснежными накрахмаленными салфетками, в доме у бабушки лежал треугольник письма со страшным извещением, и только однажды она разрешила нам, внукам, которых привезли на летние каникулы, его развернуть…
После общения на районных праздничных мероприятиях с нашими дорогими ветеранами, нарядными, воодушевленными, с медалями и георгиевскими ленточками на выходных костюмах, в окружении заботливых родных и близких, вернулась домой и снова подумала
о своей маме.
Навсегда в ее памяти остались ужасы от пережитого в немецкой оккупации, лишений послевоенного времени. Но и теперь, на склоне лет, моя мама, русская женщина, как и тысячи других людей почтенного возраста, приверженцев «советских идеалов», живущих на Украине, вынуждены наблюдать, как снова на их земле хозяйничают нацисты и издеваются над святынями, политыми кровью десятков миллионов жертв фашизма.
Буквально на днях в новостях прошли сообщения, что на Украине «в рамках борьбы с российской пропагандой» заблокировали популярные социальные сети.
Но еще до этого большинство одноклассников, с кем мы активно общались в Интернете до того, как они стали «дуже незалэжными» и, отвернувшись от России, потянулись в Еврозону, перестали для нас быть «друзьями».
А 9 мая я включила на полную громкость телетрансляцию военного парада на Красной площади и позвонила маме, чтобы передать ей частицу радости от нашего святого праздника — Дня Победы.
Е.УСПЕНСКАЯ.
