(Отрывок из книги «На шаг впереди…»)
С дальнего участка обороны возвращался юноша в свой полк с секретным пакетом. Он припадал к земле, полз по-пластунски, чтобы снайперу на мушку не угодить.
В воздухе шуршали мины, словно стая перелетных уток. От едкого воздуха у Володи во рту горько, в груди воздух спертый… Сухая горячая земля ему сыплется в лицо, за ворот. Неустанно трещат пулеметы. А он все вперед стремится, возносится в мыслях, чтобы врага потеснить: хватит ошибки повторять — назад пятиться. Хоть и юный он боец, но все же с понятием.
Иной раз случалось, на короткое время отступали. Укрепляли позиции, ждали подкрепления, боеприпасы. Людьми не жертвовали. Каждый патрон, как и воду, берегли. Бои шли кровопролитные, жестокие. А в сердце своем победу ощущали.
Юный Гик все ближе и ближе к земле прижимается. Доползает
к одной из яблонь, бело-фиолетовым цветом усыпанной. В воздухе яблочный аромат плыл. Протягивает руку к цветку. Вражья пуля срезает тоненькую ветвь. Точно на себе он эту боль ощутил. Не мог успокоиться. Ему нежной цветущей веточки жалко: «Ах, гадкий фашизм, все убивает!» — он прошептал с явным сожалением. Его сердце защемило об ушедшем детстве, о прерванных занятиях в школе, о манившей рыбалке, о не сбывшейся мечте работать комбайнером… Но ждали его, дорогого «сыночка», бойцы и командиры с донесением.
А его мысли все в родимое Коноково уносились. Какие песни в селе о родимом крае пели! Как незаметно лето мчалось. Поля зрелыми хлебами дышали, их обмолачивали. А чуть раньше, в День пионерии, красногалстучные ребята с барабанным боем отрядами шли. На берегу реки костры разжигали, походная песня звучала. Все в правду, в мир верили, повзрослев, в комсомол вступали. Знали: мечты сбудутся!
…Второй вражеский выстрел отобрал у него не только последнюю радость от красоты цветка, но и… счастье самой жизни. Его комсомольский билет кровью залился — он всегда его с собой носил.
Никто не слышал его стона, крика. Никто ему руки не подал, над ним никто не склонился, горячей слезы не уронил. Сам он никого на помощь не позвал. Его жизнь, не успев начаться, канула, что последняя слеза. Он у цветущей яблони лежал, как будто от усталости прилег. Над ним — одно бездонное небо. Там, на небесах, он тоже верой и правдой послужит… А здесь он о последнем секретном пакете перед командиром не отчитался. Об очередном передвижении немецких войск не доложил.
Вдруг, как солнце закрывает туча, так он своим телом пакет с донесением от врага накрыл. Застывшими пальцами его сжал — не каждый сможет их разжать.
…Ни гула, ни грома, ни взрывов Гик уже не слышал. По нему пока еще не горели свечи. Выстрелы салютов не тревожили с ним прощания. Он уже где-то за облаками парил. Там привыкал к высоте, к холодному воздуху. Оторвался от родной сторонки. Над ним небесные ангелы кружились. Крылья у них мощные, как снег белые. Они его безгрешную душу подхватили, унесли к Господу Богу на исповедь… Такова его судьба.
Люди, позавидуйте его судьбе! Остановитесь, прислушайтесь, как реквием о погибших до сих пор звучит. На звонницах церковные колокола о них святую память берегут…
Тонкая ветвь от той войны в наших сердцах до сих пор цветет, не увядает. Помнит красноармейца Володю Гика, других бойцов и командиров. Помнят и люди немудреное прозвище «Флажок». Юный боец его заслужил!
Никто не забыт, ничто не забыто.
Николай ОСТАПЕНКО,
г.Куровское Московской области.
Фото с Интернет-сайта.
(Печатается с сокращениями).