Есть люди-звезды. Есть люди-легенды. А есть люди, которые прожили жизнь такую долгую, что их можно назвать нашей историей, участниками которой они были все годы своего жизненного пути. И таких —
большинство. Вот и Лидию Васильевну Косову, проживающую на хуторе Веселом, смело можно отнести к последней категории: за свои 90 лет многое она повидала-пережила, о многом поведала детям и внукам, пока не начала подводить ее в последние три-четыре месяца память. И теперь о дорогой мамочке «рассветовцам» рассказала дочь, Любовь Николаевна Федорова.
— Родилась мама 8 октября 1934 года на хуторе Серединском, — начала она разговор. — Это уже намного позже они переехали в Веселый. Там, на Серединском, работали ее родители. Там же очень рано начала работать и она: в семь лет, как объявили о Великой Отечественной войне. Папа ее был участником и другой войны, с белофиннами, служил в армии до 1941-го года. А как вернулся к гражданской жизни, отправили его в Осетию в командировку, возводить мосты в горах. Оттуда уже и на фронт призвали…
Шестнадцатого января 1942-го погиб в Лисичанском районе Ворошиловградской области их отец, Василий Васильевич Башкинов, тридцатилетний рядовой, так и не успевший из-за войны стать дедом. Его имя есть на хуторском памятнике. А его старший брат утонул уже в белорусских болотах… И остались вдовы двух братьев сами растить своих ребятишек, как и многие другие женщины огромной страны.
— Бабушка наша, Анна Акимовна Башкинова, — продолжила Любовь Николаевна, — и другие хуторянки все, что могли, отдавали и фронту, и детям: работали и днем, и ночью. Работали они и за машины, и за животных — были телятницами и косарями, механизаторами и полеводами, скирдовали и сеяли-убирали… Дети им помогали во всем: когда мамы уходили косить сено, они пасли 3-4 группы телят. Босиком. Плохо одетые. Впрочем, как все… А дома начинался у женщин, измотанных работой, «второй фронт»: приготовить поесть, обиходить скотину, постирать себе и ребятишкам. Но не все были способны оценить такую женскую жертвенность.
Когда уже закончилась война, приехал как-то раз на хутор один комиссованный с фронта, получивший должность рабочкома. Зашел к бабушке на подворье и объявил: «Забираем твоих детей в детский дом! Там им дадут образование, там им будет хорошо!» И это, несмотря на то, что бабушка наша была чистюлечкой (и мама такой стала по жизни), что детям отдавала все, что могла!
На шум сбежались все соседи: «Как так? За что?! Почему?!! Да, мать на работе, но дети ни в чем не ущемлены!» И в это время приезжает на обед еще один сосед, тоже прошедший войну, работавший парторгом в этом хозяйстве. Подошел на гвалт, выслушал людей и ответил так: «Знаешь, дорогой, у тебя есть двое детей, вот и определи их в тот детский дом: пусть они там живут и учатся. А этих ты оставь в покое! Мы знаем их с рождения, и они не виноваты в том, что отца с фронта не дождались. И мать в том не виновата, что муж погиб». Так и не отработал этот товарищ задания по изъятию «безотцовщины» из семьи. А через несколько дней его и должности лишили.
— Ну, конечно, учиться толком маме не пришлось: пошла она уже в тринадцать лет работать, — продолжила Любовь Николаевна. — Очень хотела ходить в школу, а писать не на чем, одежда плохонькая, идти в школу далековато. Так и закончилась после четвертого класса ее учеба.
Конечно, то, что ей пришлось выполнять, — это и по тому времени было для сильных мужчин. Она работала на прицепах, потом ей доверили большую телегу, которую тянули быки. Ярмо, в которое их запрягали, весило, наверное, килограмм сорок. А она, маленькая такая, не только его таскала, но и животину в него впрягала! И после всего этого ей Бог еще и здоровье дал.
Мама очень рано вышла замуж, даже не встречаясь до свадьбы, за такого же сироту, как и она сама. С той только разницей, что папа наш в полгода остался без матери (она умерла), с отцом рос, с мачехой, не желающей уделять ему должного внимания и ухода. Вот и приходилось ему питаться объедками, чтобы выжить; с детства пас коров. Но мама его знала и жалела. Видела, что он работал на комбайнах помощником, заметила, что в обеденный перерыв не кушал вместе с другими механизаторами, рассказала об этом нашей бабушке: «У него ничего нет из еды с собой!»
И тогда бабушка из своего рациона, рассчитанного на нее и троих детей, быстренько испекла из кукурузной крупы лепешку, налила молока, положила еще, что было из еды (луковицу-яйцо-сало), — и мама повезла это нашему будущему папе. Можно сказать и так: это была своего рода благодарность за то, что Коля-пастух никогда не брал с их семьи деньги (их бабушка потом относила его мачехе).
Так и жили, пока маме не исполнилось пятнадцать лет. Тогда папа приехал к ней и сказал: «Мне нужно с тобой поговорить! Мы приедем, тебя заберем: хочу, чтобы ты стала моей женой.
А если не пойдешь добровольно, то я тебя все равно увезу! Маме своей скажи, что мы приедем в Рождественские праздники».
Мама сначала отнекивалась: мол, молодая еще слишком.
А потом, когда 9 января 1950 года как снег на голову свалились гости (маме она, конечно, ничего не сказала), полностью подготовившиеся не только к сватовству, но и к свадьбе, дала свое согласие. За один вечер они свадьбу сыграли, и молодые уехали жить к мужу. А 13 августа 1951 года уже родились мы с сестрой.
Всего у супругов Косовых, проживших в счастливом браке более 60 лет, до смерти Николая Ивановича, было пятеро детей: Люба, Таня, Рая, Зина и сын Саша. Таня и Рая уже ушли из этой жизни…
Подробно рассказывала Любовь Николаевна о том, как жили молодожены, как, не выдержав бессердечного отношения к мужу в семье его родителей, уехали снова на Серединский Косовы. Как налаживался быт в обеих семьях: Николай Иванович не только жалел молодую жену и ее маму, переложив на свои плечи всю мужскую работу в доме, но и стал вместо отца двум братьям Лидии Васильевны. «Он был настоящим хозяином в доме!» — с гордостью подчеркнула собеседница.
— И очень много работал, — продолжила она, — как и наша мама. В этом они не уступали друг другу. Папа был чабаном, очень ответственным. Бывало, что его на маточной отаре не меняли по 2-3 недели, а он не роптал: работал. И мама пешком носила ему еду, помогала во всем. Овцы, а затем и племенные бараны всегда были у папы в порядке, показатели — самые высокие в хозяйстве.
Мама трудилась в то время клеточницей (ухаживала за ягнятами). И сохранность молодняка у нее была стопроцентная, потому что к животным она относилась так же с душой, как и к своим детям, как и к другим людям. Потом была занята на разных работах: приходилось и сено скирдовать, и сараи чистить, и многое другое выполнять. Она маленькая была росточком, но цепкая. С ней, как мне рассказывали, было приятно работать.
И дома всегда все успевала: огород (не менее 30 соток), подворье, дом — все было идеально, под метелочку. В три часа ночи вставала, чтобы нам успеть перестирать все вручную, с мылом хозяйственным (белье — загляденье у нее получалось!), наготовить-напечь вкусненького. И мы, и папа ухоженные у нее были. А потом сама шла на работу.
В то время полы в доме не красили. Так она так отскабливала доски, что они становились белыми-белыми, только что не сверкали. Два-три раза в год в доме белила, стекла мыла так часто, что они всегда блестели.
— Сильный стресс мы пережили в июне 2002 года, во время наводнения, — вспоминала со слезами на глазах собеседница. —
Тогда мы с мамой и оглохли, перенервничав. А тут еще и смерть папы… Тяжелейшая потеря, буквально подкосившая маму. Она его очень сильно любила. Около десяти лет после похорон, просыпаясь, бегала она на кладбище. Не просто плакала на его могиле. Кричала!.. И так было страшно слышать этот крик. За нее страшно… Был у мамы смысл жизни — и пропал после папиного ухода…
Утерев глаза, поднялась с кресла Лидия Васильевна и сноровисто собрала в пакетик печенье с конфетами. Строго сказала: «Не забудьте помянуть моего Николая Ивановича!» И все поняли, что отказывать ей в этой просьбе ни в коем случае нельзя.
А потом мы смотрели фотографии, уцелевшие в семейном архиве после подтопления. И Лидия Васильевна с гордостью говорила: «А это — мой Николай Иванович!»
— Орденоносец, депутат райсовета, — добавляла ее дочь.
И немного рассказала о себе: «Я тоже рано вышла замуж, не жила с родителями долго, переехав на Украину. А когда начался развал Советского Союза, вернулась на малую родину: знала, что папу с мамой досматривать надо будет… И слава Богу, что вернулась!»
…Прощание наше с Лидией Васильевной и Любовь Николаевной вышло по-семейному теплым. Обняв на дорожку, они в один голос пожелали: «Приезжайте еще! Мы гостям всегда рады!»
С.УСОВА.
Фото автора и из архива семьи Косовых.