Когда Ольга Михайловна Щербакова с семьей переехала из Челябинской области в станицу Убеженскую, удивлению и восторгу женщины не было предела: «Я как будто в раю оказалась! Здесь так тепло и красиво. Все — в цвету! А сколько фруктов и ягод! И белый хлеб. Ешь, сколько хочешь!»
И дело было даже не в суровых условиях (в том числе и со снабжением) Сибири и Дальнего Востока, где семья жила и работала в послевоенную пору. Ольге Михайловне в годы молодости, в годы Великой Отечественной пришлось на себе испытать, что такое настоящий ад.
В июне 1941 года Оле, выпускнице Харьковских курсов медицинских сестер, было всего двадцать один. Возраст молодости и амбициозных планов, когда в теории освоена желанная профессия, а девичьи мечты о любви и семейном счастье, домашнем уюте и детском лепете становятся все ближе и реальнее. Вот оно все — рукой подать!
После первых же боев, даже не успев толком понять, что происходит, девушка оказалась за колючей проволокой фашистского концлагеря. Вместе с другими советскими военнопленными женщинами-врачами, медицинскими сестрами, поварами и связистами ее отправили в Германию.
Поначалу русских рабынь разбирали по своим фермам местные бюргеры. Тех, кто заболевал, получал травмы или просто плохо, по мнению хозяев, справлялся с работой, возвращали в лагеря, конечной точкой которых был крупнейший женский лагерь смерти Равенсбрюк. После двух «простых» концлагерей не избежала этой участи и Ольга.
В песке озера Шведтзее, возле которого был расположен лагерь, до сих пор находят обугленные фрагменты человеческих костей. Фаланги пальцев, части ребер и осколки крохотных детских черепов. В 1939-1945 годы через него прошли 130 тысяч женщин (многие вместе со своими детьми) из всех стран Европы. Из них 90 тысяч погибли. Построенный в 1943 году крематорий работал круглосуточно: пепел замученных нацистами людей сбрасывали в воды озера. Останками полностью устлано все дно, Шведтзее превратилось в море смерти — умерла даже рыба.
За долгие два года Ольга перенесла все ужасы лагерной жизни. Узниц поднимали в 4 часа утра, после 2-3-часовой переклички рабский труд продолжался 14 часов в сутки. Большинство женщин было занято на строительстве вблизи лагеря дороги, разгрузке барж на озере и вагонов на вокзале Фюрстенберг, корчевке леса, где кровоточащими руками вырывались крепкие сосновые корни.
Если, по мнению палачей, не хватало этой работы, женщин заставляли рыть траншеи на территории лагеря. Одни копали, другие вновь засыпали землей. На следующий день — новая траншея. Вода с картофельными очистками или брюквой и крохотный кусочек хлеба составляли дневное «меню» заключенных. Узницы умирали тысячами: надзирательницы из состава «помощниц СС» (особой жестокостью, по словам Ольги Михайловны, отличались румынские охранницы) натравливали овчарок, избивали плетьми, лишали пайки за любую провинность. Много ли надо для смерти полностью истощенному человеку?
В 1986 году на станичном погосте появилась красная звездочка на могиле ветерана Великой Отечественной войны В.Ф.Лебедева, в двухтысячном, не дожив до восьмидесятилетнего юбилея, ушла к супругу Ольга Михайловна, женщина, испытавшая на себе, что такое рай и ад на нашей Земле.
Впрочем, желающие могли получить двойную пайку хлеба, если дотащат до печи крематория тела умерших сокамерниц и погрузят на каталку печи. Немного лучшим было питание и в медицинском блоке, где проводились эксперименты по пересадке конечностей и тканей, а затем заражению ран возбудителями злокачественных опухолей, гангрены или столбняка. Из этого блока была лишь одна дорога — на каталку крематория.
Чувством голода доведенных до крайней степени истощения женщин фашисты воспользовались накануне освобождения лагеря. Объявив о пасхальном подарке, узницам выдали по пайке настоящего хлеба, зараженного тифом. Большинство тут же с жадностью накинулось на еду.
Ольга с несколькими подругами по бараку решили свой хлеб для начала поджарить на костре. Праздновать — так праздновать! Это спасло им жизнь.
Тридцатого апреля 1945 года соединениями Красной Армии было освобождено около 3 тысяч больных женщин, а также обслуживающий медицинский персонал из числа заключенных. До 3 мая 1945 года соединениями 2-го Белорусского фронта были освобождены заключенные внешних лагерей Равенсбрюка. Но в большинстве бараков освобождать было некого…
Ольга очнулась, когда ее, завернутую в одеяло, уложили у края братской могилы. Услышала радостное: «Смотрите! Живая!» И смогла улыбнуться в ответ.
После госпиталя была долгожданная отправка на Родину. Но и тут не обошлось без испытаний. На одном из лесных перегонов на железнодорожный состав напала банда недобитых фашистов. Экономные Гансы тратить на женщин пули не стали, только ограбили до нитки. И все равно это была дорога домой!
Вместе с мамой, Елизаветой Михайловной Зарецкой, Ольга, получившая профессию повара (так хотелось быть поближе к еде!), отправилась на освоение Сибири и Дальнего Востока. После неудачной попытки замужества переехала на Урал, где в поселке Янгельском Агаповского района Челябинской области встретила своего Василия Федоровича.
Бывшего рядового Красной Армии В.Ф.Лебедева судьба тоже испытала на прочность. Тяжелое ранение на подступах к Москве, госпиталь, возвращение на Родину. И неожиданное повышение по работе. Его, как фронтовика-коммуниста, избрали председателем колхоза. Но, как только бывший простой животновод освоил премудрости ведения общественного хозяйства, в колхоз нагрянул сам председатель райисполкома. Походил по фермам и мастерским, просмотрел бумаги, а потом затребовал… флягу молока и флягу сметаны за оказанную честь. Василий Федорович собрал колхозников и в присутствии высокого гостя спросил у них: «Подарим две фляги «молочки» начальству?» Вскоре пришло распоряжение из района: «С должности председателя снять, из членов КПСС исключить!». Как сказали бы в наше время, вишенкой на торте стал развод с первой женой, не пожелавшей разделить судьбу изгоя.
Позже, когда зарвавшегося начальника арестовали за махинации, районное руководство предложило Василию Федоровичу восстановление и в должности, и в партии. Он отказался.
Так и встретились на жизненном пути колхозный скотник и повариха. Поработали на стройках Сибири. Родили сына Геннадия. А потом махнули в самый солнечный и благодатный край.
Будучи уже пенсионером, Василий Федорович успел поработать в колхозе «Путь к коммунизму» чабаном, потом — сторожем. До выхода на пенсию трудилась сторожем и его Ольга Михайловна. Геннадий Васильевич, закончив учебу в ПТУ, работал в этом же колхозе в животноводстве. Вместе с супругой, Зинаидой Георгиевной, они подарили родителям прекрасных внуков — Оксану и Михаила.
…Второй год страны Западной Европы не допускают российскую делегацию к празднованию памятных дат освобождения узников концлагерей. Все чаще звучат оправдания зверств фашистских захватчиков и их пособников в годы второй мировой войны на оккупированных территориях. Но такие преступления нельзя оправдать режимом, войной, трудностями. Убийство невинных людей — вне закона во всем цивилизованном мире. Мы не имеем права об этом забывать!
Т.ПАНАРИНА.
Фото из семейного архива и Интернета.