Нынешним участницам народного фольклорно-этнографического коллектива «Берегиня» из станицы Убеженской не пришлось хлебнуть военного лихолетья, им о нем рассказывали их мамы и бабушки. А самые старшие — и сами помнят каждый день далекого детства, опаленного войной.
Мария Сергеевна Гнутова (Павлова) не раз делилась со станичной детворой и подростками этими воспоминаниями.
— Когда отец ушел на фронт, — говорила она, — его сразу направили в учебную часть в Таганроге. Мама с подругами, чьи мужья тоже находились там, решила поехать к нему. Ее уговаривали старшие брат с сестрой, родственники не делать этого, ведь немцы к тому моменту уже бомбили Ростов-на-Дону. Но она решилась. Потом, вернувшись со свидания с папой, удивлялась, каким чудом удалось добраться до места. После этой встречи мы не видели отца четырнадцать лет.
В сорок третьем воинская часть НКВД, в составе которой служил сержант С.А.Павлов, попала в окружение под Орджоникидзе. В этом городе жил родной дядя Сергея Алексеевича, но тот отказался спрятать у себя бойца Советской Армии, испугавшись обещанной фашистами казни за укрывательство вражеских солдат.
Потом были лагеря, рабский труд в Польше. В сорок пятом — освобождение и… лагеря советские. Добывал уголь в Нижнем Тагиле, слюду — в Красноярском крае. И не роптал, не проклинал Родину ни единым словом. Лишь в 1955 году он вернулся в родную станицу…
Черное лето сорок второго маленькая Маша запомнила по бомбежкам и обстрелам, предшествующим оккупации.
«Моей задачей было проводить маму и сестру на работу, замкнуть дом, вылезти в окно и с сумкой на дорогу — караулить машину на бригаду. Передам еду для брата, покормлю гусей и цыплят, отгоню корову и в школу спешу. Тогда в одном классе учились ребята и тридцать восьмого, и тридцать третьего годов рождения. Но это была уже мирная жизнь в нашей станице!».
Из воспоминаний
М.Гнутовой.
— Вы обращали внимание на яму возле дома Резуновых? — спрашивает Мария Сергеевна, — это от бомбы. Вторая такая разорвалась неподалеку от школы. Еще одну сбросили на дорогу. Горело все, что только могло гореть. Потом начался обстрел. Мы, как и соседи, выкопали ямку, накрыли ее бурьяном. Сидим и смотрим, как снаряды летят. Они с горы обстреливали левобережье, где еще были наши. Снаряды — высоко над головой, и нам, малышам, было не столько страшно, сколько интересно. По-настоящему испугались на другой день, когда с братом пошли привязывать коров в детдомовский сад. Фашисты заметили движение между деревьев и дали по нам пулеметную очередь…
Когда наши отходили за Кубань, то взорвали паром, что был возле «абрикоски» — русло реки от улицы Северной. Сапер погиб при взрыве. Мама с другой женщиной захоронили его останки тут же у реки. Потом, в шестидесятых, к маме приезжали, расспрашивали, возили к реке, чтобы показала могилу, — вспоминает Мария Сергеевна.
Немцы пришли с горы — от Армавира. Заняли дом, всю ночь гуляли — гудело, гремело, горланило. Потом мама еле отмыла загаженные комнаты. В соседской хате разместился конвоир с тремя нашими пленными солдатами. Маме разрешили их покормить. Она посоветовала ребятам, если удастся сбежать, идти вдоль Кубани к Армавиру, где можно будет укрыться от оккупантов и полицаев.
— А сколько фашисты утащили русского добра! Не спрашивая, старались унести все, что видели. К нам во двор загнали машину. Мне было интересно, что в кузове находится. Заглянула, а там ткани рулонами сложены. Очень много! Немец заметил, что я в машину заглядываю, шуганул так, что мало не показалось.
Когда вернулись наши, мама, сестра и брат пошли работать в колхоз. Я оставалась «на хозяйстве». Главное было — в пять часов утра брату сумки передать. Он работал трактористом. С весны и до осени наш Ваня попадал домой на ночевку раз в десять дней. Отмоется, мама вещи выварит, сумку с продуктами наготовит… Что она ему тогда умудрялась давать, не знаю, еды ведь практически не было, — рассказывает станичница историю семьи, историю отчего края и Родины.
Здание школы, в которой училась Маша, находилось у речной протоки. И. пока позволяла погода, на переменках (а то и прихватывая, пока учительница не выгонит из воды, уроки) детвора плескалась «на бурунках». Были и игры на станичных полянах до полуночи. А зимними вечерами, лежа на теплой печке, слушала Маша военные и старинные казачьи песни, которые пели за вязанием или починкой белья такие же, как мама, жены «пропавших без вести», вдовушки и счастливицы, чьи мужья присылали с фронта заветные треугольники.
— Какую бы песню ни начали наши запевалы из «Берегини», а я ее, оказывается, помню. Каждое слово. Как будто снова в детство возвращаюсь! И не верится, что с этого детства уже восемьдесят лет пролетело, — говорит Мария Сергеевна.
Старейшая участница коллектива М.С.Гнутова училась в Адлерском техникуме, восемнадцать лет работала на станичной почте. Потом была любовь колхозного механизатора Петра Васильевича Гнутова, семейный союз Маши и Петра, подаривший родителям прекрасных детей. В цветущем подворье Марии Сергеевны яблоку негде упасть, когда собираются со своими семьями трое детей, семеро внуков, да еще и правнуков десять человек!
Появился и новый круг общения — актив станичного храма Архистратига Михаила, который открыл бывшей комсомолке, студентке, спортсменке новую для нее возвышенную духовную жизнь. Казалось бы, живи, молись — время течет плавно. Работники соцзащиты помогают по хозяйству, родные и близкие окружают заботой. Даже любимый огород и цветник норовят обработать сами, лишь под присмотром и руководством неугомонной бабушки Маши. Но песня зовет в дорогу. Близкую — рукой подать до станичного Дома культуры или школы, или дальнюю — на фестивали и конкурсы. И мы скажем: «Так держать, Мария Сергеевна!».
Т.ПАНАРИНА.
Фото из архива семьи Гнутовых.
Подпишись на Рассвет и будешь в курсе событий района!
Мы в соцсетях:
ВК — https://vk.com/public212083585
ОК — https://ok.ru/profile/578314654415
ТЕЛЕГРАМ — https://t.me/rassvetusp
ДЗЕН — dzen.ru/gazetarassvet