Этот необычный рассказ, основанный на реальных событиях, принес в редакцию житель поселка Дивного Николай Федосеевич Кулишов. Автор смог удивительно красочно и ярко рассказать о теплых отношениях, которые издревле складывались на успенской земле между людьми разных национальностей, вероисповеданий, об их помощи друг другу в сложных ситуациях, а еще о воспитании подрастающего поколения, патриотизме, уважении к старшим и доброте. Описанные события происходили около века назад, и сегодняшнему поколению они послужат отличным уроком гражданственности и любви к малой родине.
Раньше в селах знакомых людей старшего возраста подростки звали дядями и тетями. И вспомнился мне рассказ дяди Гриши Барсука (Григория Барсукова). Он, когда был молодым, часто ходил помогать «на жнивье к Олейникам» —
к моему дедушке Савелию Олейникову, который жил в селе Трехсельском. К нему все старались попасть — там люди работали, не перенапрягаясь, да и хозяева платили им хорошо. А уж «обжнивки» (завершение жатвы) и вовсе праздновали два дня. По окончании уборочной страды мой дед Савелий кроме положенного заработка давал каждому человеку по ведру меда (вместе с новым ведром), а бабушка Оля наделяла всех большой булкой хлеба. Дядя Гриша отмечал: «Деда твоего раскулачили, потому что имел он в хозяйстве молотилку и двенадцать детей»…
А вот что говорила о тех днях моя мама. Постараюсь передать ее интонации, местный говор.
«Семья у нас была большая, но работали даже маленькие. Помню случай, когда мне было лет четырнадцать. Мы готовились к жнивью. Отца несколько дней не было дома. Мама послала меня к нему на стан. Идти было далеко — через гору и Сухую балку. Туда уже свезли весь нужный инвентарь, чтобы косить пшеницу.
Шла я полем, все время оглядывалась. Боялась волков, а их тогда здесь было много. Солнце клонилось к закату. Вдали показался всадник. Я спряталась за колючий чертополох. Решила, что хоть платье у меня и цветастое, не увидит. Он подскакал
«с шиком», осадил лошадь. Это был парень из соседнего аула Урупский.
— Феня, — обратился юноша ко мне. — Ты к отцу идешь? Скоро темно будет, садись на лошадь, а я рядом побегу.
— Господи! Да я не умею! —
отвечаю ему.
— У тебя Господь, а у меня — Всевышний. Это одно и то же!
Когда он так сказал, я перестала бояться. Взялись мы за повод: я с одной стороны, а он — с другой. Лошадь осталась между нами. Шли быстро, вприпрыжку. Парень сильно куда-то спешил. Но чтобы помочь мне, отложил свои дела. Когда прибыли на место, наступили сумерки. Отец с керосиновым фонарем ладил лобогрейку (простейшая жатка на конной тяге, применявшаяся для уборки зерновых и других культур).
— Дядя Савелий, встречай гостью! Девка твоя приехала! — произнес мой случайный попутчик.
Я устала и запыхалась, была вся мокрая — как лошадь в мыле.
— Заходи — отдохнешь, — предложил отец юноше.
— Не могу. Жеребец угнал табун. Искать надо, а то лошади на полях беды наделают, — ответил ему парень.
После этих слов папа сел на своего коня, взял зачем-то с собой жеребца и ускакал в темноту вместе с моим попутчиком.
О том, помогать ему или нет, он даже не задумывался, как, впрочем, и сам аульский юноша, когда меня в поле увидел. А я залезла на самую большую бричку, укрылась скошенной пшеницей и уснула».
Вот таким было дореволюционное детство моей мамы — Феодосии Савельевны Олейниковой — сложным и тяжелым, но в то же время дружным, честным и спокойным.
Мое же детство было пропитано войной и послевоенным тяжелым бременем. И сейчас, уже будучи взрослым, хочу спросить:
Святая Русь — умом не постижима!
Где силы ты берешь, чтоб быть непобедимой?
— Священна я единством и верою народов.
Живите на родной земле вы праведно и с Богом!
Н.КУЛИШОВ,
житель поселка Див-
ного.
Фото взято с Интернет-сайта.
