Не выцвели со временем чернила на солдатском письме, отправленном с фронта в 1943 году. Только стала изжелта-серой бумага, да затерлись ее края: наверное, от частого чтения. И хоть и берегут эту вес­точку той далекой военной поры супруги Уймины как зеницу ока, годы все же берут свое — вещи, как и люди, тоже могут болеть.

— Вообще-то у нас было три папиных фронтовых письма, — рассказывает Валентина Васильевна. — Да два из них, написанные карандашом, полностью обветшали. Ни строчки уже прочесть нельзя было. Я их и выбросила, глупая. А это, последнее, храним для внуков-правнуков. Читается оно легко — у папы почерк был разборчивый, ведь он до войны в сельском совете в селе Успенском работал.

Прежде чем начать наш рассказ, мы хотим предложить вниманию читателей текст письма, которое Василий Максимович Посухов, 1918 года рождения, написал за месяц до своей гибели. Сразу оговорюсь: редакцией в нем сохранен авторский стиль, только расставлены знаки препинания в соответствии с современными нормами русского языка.
«Добрый день! Здравствуй, многоуважаемая жена Шурочка и дочь Варя!
Во первых строках моего письма спешу уведомить вас в том, что я жив и здоров, чего и вам желаю в вашей жизни. Шурочка! Как мне охота получить хотя бы одно от тебя письмо и узнать, как вы тогда дошли домой с Гашой и Женей. Но я и сейчас все волнуюсь о том, когда вы пошли домой из Прочноокопа, и мы не сказали, чтобы вы не шли прямо на Коноково из Марьина, и пошли бы вы вокруг, как мы шли вместе.

Потому, что там заминированная дорога. Или ее, может, разминировали? Мы тогда с Колей долго-долго волновались об вас. И сейчас как вспомню, то сердце занывает. Шура! Как жутко опять привыкать к этой жизни, что я тебе рассказывал, когда дома я был. Когда я был дома, то не имел никакой заботы. Но сейчас думай, да все думай — седина уже обсела всю голову.
Шура! Когда я простился с тобой и пошел от тебя, и последний раз глянул я с бугра на тебя, как слезы градом покатились у меня и у Коли. Помахали последний раз, и до самого Григорополисского я не видел дороги за слезами.
Шурочка! Первые дни ты снилась. А сейчас уже, с неделю, я не вижу тебя и также дочечки родной. Как-то раз мне снилось: видел я Варю, и она так чисто разговаривает. Когда проснулся, то слезы на глаза навалились: заплакал хорошо и опять я уснул.
Шурочка! Как будто писать больше нечего. На этом я заканчиваю свое письмо, передаю я вам свой чистосердечный привет и целую я вас несчетно раз: тебя, жена Шурочка, родную дочечку Варечку, Папу, Маму, Колечку.
До свидания.
Твой муж В.М.Посухов. 9 февраля 1943.
От Яши и от Бори писем нет или есть? Опиши мне.
До свидания, родная жена Шурочка!».

Варя-Валечка

— Я родилась в 1942-м году, уже без папы — он на фронт ушел, хоть и бронь ему давали, практически сразу, — рассказывает Валентина Васильевна. — Но имя для меня папа выбирал: очень хотел, чтобы дочку Варей назвали. Для регистрации новорожденной нас с мамой привезли с хутора Карса на бричке в Успенское. Как рассказывала потом мама, женщина, работавшая секретарем, глянув на меня, воспротивилась избранному имени: «Не буду я такую красавицу Варварой записывать! Она будет Валей!». А папа все равно называл меня только Варей… И только он один…

Василий Максимович погиб в Краснодарском крае. Но он успел увидеть малышку Варю-Валеньку, прижать к сердцу и ее, и любимую супругу. Так получилось, что их часть проходила через Армавир. В городе остановились на ночлег. Вот В.Посухов вмес­те с еще одним успенским парнем отпросились на время постоя, чтобы повидаться с семьями.
— Папины бабушка и дедушка жили в Успенском, — продолжает рассказ В.В.Уймина. — Там же, как я уже говорила, работал до войны и папа. И с мамой они познакомились в сельсовете, куда она приехала по делам. Мама потом час­то вспоминала их первую встречу, рассказывала, что папа на нее глянул — ничего не сказал. А на следующий день приехал на Карс. Три дня они подружили, и он на ней женился, забрал в Успенку. А как началась война, папа и говорит: «Я ухожу, а ты езжай к матери на Карс. Там спокойнее будет… А я тебя всегда найти сумею». Так и получилось, что нашел: в райцентре кто-то дал папе лошадь, и он добрался на ней до хутора. Меня на руках подер­жал, маму обнял, а потом так же, на лошадях, его с однополчанином-земляком довезли обратно до Армавира. И все, больше мы с папой и не встретились…
А мама моя так больше замуж и не вышла, хоть и сватали ее, и люди сердобольные советовали свою жизнь устраи­вать. Как это, молодая, симпатичная, да одна и с ребенком на руках? Но не хотела она даже слушать такие речи. Однолюбка была…

«Ностальгия, или Воспоминания Уймина Владимира Петровича…»

Так назвал рукописную книгу, которую посвятил истории своего рода, жившего на Урале, супруг Валентины Васильевны Владимир Петрович. Впрочем, это только самое начало заголовка мемуаров и обращения автора к своим потомкам. А полностью оно читается так: «Ностальгия, или Воспоминания Уймина Владимира Петровича, отца двух дочерей, трех внуков, одной внучки, трех правнуков и одной правнучки. Отец, дед, прадед обращается к вам! Фотографии —
это одно. А вот прочитав мои мемуары, вы все поймете, откуда произошли ваши корни, как, в какое время и почему вы появились на этот свет. Конечно, ваша жизнь впереди, но, мне кажется, это интересно и нужно вам знать». Нашлось на ее страницах место и детским воспоминаниям о Великой Оте­чественной.

«Я не помню, как началась война, — пишет Владимир Петрович, — и не помню, как провожали отца на войну, но запомнил, как мы с ребятами утром рано выбегали на улицу, и высоко-высоко над нашей деревней летели какие-то самолеты, и мы все тогда говорили, что это очень что-то страшное, нам тогда даже казалось, что они шли, груженные бомбами».
А следующий отрывок уже посвящен не столько детским эмоциям, сколько небольшому рассказу о том, как жилось людям в военное лихолетье в глубоком тылу большой страны: «Шла война, трудное было время для всей нашей Родины, в том числе и для нашего колхоза, для нашей деревни (Мякишево, Свердловской области   прим. редакции). Планы поставки хлеба государству были неизменны и жестки. Природные условия на Урале для выращивания полноценного зерна не соответствуют нормам, но, чтобы помочь армии и государству победить фашистскую Германию, наш колхоз делал все возможное и невозможное. У нас в хозяйстве для просушки зерна была построе­на сушилка. Мы с ребятишками и днем, и ночью присутствовали там, наполняя этот объект жизнью и весельем. А вот так проходила эта работа: сырое зерно засыпалось сверху в бункера, затем по деревянным желобам просыпалось вниз. В сушилке всегда стоял запах прелого зерна. У нас в основном выращивали рожь. Рожь в те годы на Урале считалась ведущей культурой, всегда была под контролем партийной организации области и даже Центрального Комитета. Примерно в сентябре начинался сбор урожая, который продолжался до конца октября. Все это время крестьянская жизнь была наполнена единственной мыслью: как можно больше дать Родине, фронту хлеба. Все для фронта, все для Победы!».

После Победы жизнь потекла в мирном русле. Но все свои устремления граждане Советского Сою­за по-прежнему посвящали Родине: возродить экономику, укрепить обороноспособность страны, выбрать такую профессию, чтобы по-максимуму быть полезным Отчизне. Так, отслужив в одной из авиационных частей механиком по обслуживанию самолетов, получив сельскохозяйственную инженерную специальность, со временем перебрался на Кубань Владимир Пет­рович. Его, равно как и супругу, прекрасно знают маламинцы: несколько лет В.П.Уймин был председателем Маламинского сельского совета, а затем бессменным заведующим МТМ колхоза имени Калинина. Там же, в конторе хозяйства, трудилась и Валентина Васильевна. …Годы берут свое. И это не только расхожая бытовая фраза — это жизненная неизбежность. Выросли дочки. Два внука избрали для себя профессию военных. С гордостью рассказывают о них и показывают их фото бабушка с дедушкой. А на память о молодости, о крылатой мечте, может, даже, вынесенной из военного детства, парит над подворьем Уйминых красавец-самолет. Жужжат его пропеллеры от резкого кубанского ветра, крутится корпус под его напором, так и кажется: сейчас взлетит! Это — творение Владимира Петровича. Как и деревянные мельница и крепость-кремль, и многое другое, что уже сделано и что присутст­вует в мастерской земляка пока еще в заготовках.
— Это мое рукоделье от безделья, — шутит хозяин, словно с лету придумав новую поговорку. А мы же вспомним старую: «Умелые руки не знают скуки». И пока возится по хозяйству его дражайшая половина Варя-Валенька, мастерит новые шедевры Владимир, не устающий объясняться ей в любви: «Я очень доволен, что встретил такую девушку, мою жену Валечку. Я ее очень полюбил, люблю и буду любить всегда. Спасибо Судьбе, что я попал на Кубань и создал самое прекрасное творение в моей жизни — МОЮ СЕМЬЮ».
С.УСОВА.
Фото автора.

от admin

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.