Один из первых участников акции «Рассвета» «Поклонимся великим тем годам!» Борис Андреевич Колесников принес в редакцию фронтовую фотографию своего отца Андрея Павловича Колесникова и рассказал историю этого снимка.
— Это фотография моего отца, сделанная в 1945 году, — так начал свою историю наш земляк. — Рядом с ним — его боевой товарищ. Отец тогда служил автоматчиком в роте особого назначения. Не буду говорить о первых годах войны, начну с того времени, которое ближе к этому снимку. За форсирование Одера папа получил орден Славы III степени. И сколько бы мы его ни спрашивали, он не любил рассказывать о войне, а об этом эпизоде сказал: «Да просто я умел плавать!».
Во время переправы плот перевернулся, и Андрей Павлович спас командира роты. Но это было еще не все. В наградном листе записано, что во время наступления он первым ворвался в траншею фашистов на плацдарме, уничтожил двух немцев, одного взял в плен и захватил пулемет. Было это 26-27 апреля 1945 года.
В начале войны у отца была бронь, но потом он обучил девчат работе на тракторе, и его мобилизовали. И служил он под началом Рокоссовского. Как отец рассказывал, стояли они в Познани, и к ним приехал командующий армии Рокоссовский: «Красивый мужик такой, -как он выражался, — генерал (хотя уже в июне 1944 года ему было присвоено воинское звание маршала Советского Союза — прим. автора)! И сказал нам: «Хлопцы! Это последнее наше переформирование. Теперь идем на Одер и на Берлин!». Так все и было, как командующий сказал.
— А сама фотография сделана в Берлине, у Рейхстага, — продолжает Борис Андреевич, — прислана папой с фронта на память. И она так в семье нашей и хранится. А мама послала ему другую фотографию: на ней нас четверо детей — старший брат Николай, которому в сорок пятом было уже 16 лет, сестра 1931 года рождения, еще одна сестра и я, четырехлетний, с книжкой стоял. На отцовском же снимке на обороте и надпись в свое время была, да только потом стерлась — практически не разобрать. А отец, пока был жив, сидя у телевизора, с гордостью и восторгом комментировал кадры военной хроники: «Вот там вон, на Рейхстаге, на третьей колонне справа и я расписался: «С Павлом с Кубани и мы дошли!».
Папа вернулся с фронта зимой 1945-1946 гг. Я помню, как его встречали. Отец пришел ночью. И мама как закричит: «Андрюша вернулся!»… Я расстроился, — вытирает глаза Борис Андреевич, — вы меня простите… Мне он привез трофейную гармошку. Других тоже ждали гостинцы. В то время мы жили на хуторе, на семейное торжество собрались все его товарищи-фронтовики, которые пришли домой.
Была и еще одна фотография, уже из газеты, но она не сохранилась. Отец на ней стоял с другим товарищем, а в центре — негр, Сэм с Кубы. Встреча на Эльбе. На той стороне реки, как рассказывал отец, базировались танкисты-американцы, приплывавшие к нашим. Танкисты были такие здоровые ребята, стояли на Эльбе долго, все лето, беседовали, обменивались бытовыми навыками. Этот Сэм научил папу сворачивать гаванские сигары.
После войны работал отец в колхозе имени Калинина трактористом, умер в 75 лет. Сказалось, видимо, и то, что контужен был, ранен. Он словно себе срок отмерил — интересная приговорка всегда у него была: «Семьдесят пять прожил, и помирать можно». И вот мы ему отметили последний день рождения, он четыре месяца потом проболел и на Рождественские праздники, которые очень любил, и умер.
…День Победы был для Андрея Павловича Колесникова святым памятным днем. Он никогда не одевал ордена и медали, кроме как на 9 Мая. Как вспоминает сын, он был очень скромным человеком, никогда не показывал удостоверение участника войны — «немножко стыдился» своих привилегий. Считал, что защищал Родину, выполняя долг перед ней.
Кроме ордена Славы
III степени, А.П.Колесников награжден медалями «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», юбилейными. Их тоже свято хранят в семье.
Записала С.ПАВЛОВА.
Фото из семейного архива Б.Колесникова.