Бабушка Аревик (в переводе — «солнышко») до конца своей жизни смотрела всегда в одну сторону. А на вопросы любопытствующих отвечала: «Я сына оттуда жду. Когда он на войну ушел, то скрылся в той стороне. Вот и появиться теперь оттуда должен». Сын армянской матери Аревик пропал на фронте без вести. Только не верило ее сердце официальным страшным строкам. Ждало, пока не остановилось…
— Я, когда работала в школе, всегда рассказывала эту историю детям, — говорит Тамара Георгиевна Навасардян. — И они, слушая ее, плакали… Об этом нельзя молчать. Сколько их, таких женщин всех национальнос­тей, ждали детей, мужей, братьев или сестер! О них писали поэмы и рассказы. Они жили по соседству с нами. Память о них хранится потомками — это свято для любого нормального человека.
Самая ценная вещь в моем доме — это обычная шкатулка, в которой я храню документы ветеранов Великой Отечественной вой­ны и тыла: папы — Гевонда Мелкумовича Навасардяна, зятя — Завена Михайловича Арутюняна и мамы — Розы Михайловны Навасардян. Со временем я оставлю ее племяннице Диане, пусть расскажет о них своему сыну, пусть эта шкатулка переходит так из поколения в поколение, а вместе с ней —
и память о тех годах, о людях, приближавших Победу.
Мы тоже, с благословения Тамары Георгиевны, немного расскажем о них.

Гевонд

Старший сержант Гевонд Навасардян был призван по мобилизации с первого дня войны. Командир отделения, помощник командира взвода, с декабря 1944-го —
член ВКП(б), демобилизованный 29 сентября 1945 года, он, имея за плечами сугубо гражданскую специальность счетовода, с честью прошел дорогами войны. Кавалер ордена Отечественной войны I степени, награжденный медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За доблестный труд», Гевонд Мелкумович много рассказывал детям о том, что довелось пережить на фронте. Сейчас в семье, как легенду, передают рассказ о фотографии-талисмане, бережно хранившейся им всю войну в кармане солдатской гимнастерки.
На маленькой фотокарточке — маленькая девочка: старшая, а в ту пору — единственная — дочь Азнив, которой в сорок первом исполнилось четыре года. Своим ангелом-хранителем называл ее отец, а ее фотографию — своим талисманом. Его бережно доставал он после боя, целовал и прятал обратно в нагрудный карман. Уже после Победы он говорил супруге: «Она меня сохранила на фронте, а я сохранился для дочери».
На всякий случай (война, все-таки!) на оборотной стороне снимка были на армянском языке записаны адрес и просьба: «Если я умру, отправьте фотографию по указанному адресу…». К счастью, делать этого не пришлось. Хотя при обороне Севастополя Гевонд и был ранен.
— Папа о битве за Севастополь много рассказывал, —
вспоминает Тамара Георгиевна. — О том, как через окоп, в котором он находился, прямо над его головой, проехал немецкий танк. О том, как был он ранен и получил контузию: «Фашист целился в сердце, а попал в мягкую ткань руки. Наверное, я был нужным для всех человеком: для дочери, для страны — мне такой раной сохранили возможность вое­вать дальше, держа в здоровой правой руке оружие». И вновь отцовский поцелуй был благодарностью за спасение дочери-ангелу.
Папа вспоминал о войне до конца жизни. Впрочем, четыре ее года и стали для него в определенном смысле всей жизнью. Когда он домой вернулся, было очень шумно: все кричали, радовались, плакали и обнимались, даже чужие люди. Такие детские воспоминания об этом моменте сохранились у моей сестры.

Завен

Выросшая малышка Азнив вышла замуж за участника Великой Отечественной войны, прошедшего до Берлина, Завена Арутюняна.
— Зять наш служил в Таманской дивизии, — продолжает рассказ Тамара Георгиевна. — Ее называли армянской дивизией. Восемнадцатилетним призвали его в 1942 году на фронт, а в запас уволили уже в сорок седьмом. Звание у него было самое высокое — рядовой. И награды — ему соответствующие: медаль «За отвагу», ордена Красной Звезды (за Берлин), Отечественной войны II степени, медали «За взятие Берлина», «За победу над Германией», юбилейные.
Из всех его воспоминаний я сегодня расскажу лишь два эпизода. Вот видите эту маленькую фронтовую газету от 11 апреля 1945 года? У меня язык не поворачивается назвать ее листовкой: ведь в ней — рассказ о подвиге! Не буду пересказывать, лучше прочту:
«Гитлеровцы не прошли!
Наши бойцы сумели распознать замаскированного врага, задержали 7 скрывавшихся в лесу гитлеровцев.
Старшина Галстян Гурген, красноармейцы Арутюнян Завен и Ананян Степан возвращались с боевого задания. Они заметили, как среди деревьев мелькнули фигуры каких-то удалявшихся людей. Поведение незнакомцев показалось подозрительным, и бойцы решили тут же их задержать.
Как выяснилось, это были матерые гитлеровцы. Они скрывались в лесах уже более шести недель, пытаясь перейти через линию фронта и доставить шпионские сведения.
Благодаря исключительной бдительности и находчивости советских воинов, все 7 гитлеровцев были задержаны и доставлены в часть.
Старшине Галстяну, красноармейцам Арутюняну и Ананяну командир в приказе по части объявил благодарность».
Бойцы не теряли бдительности до последних минут войны. И только в День Победы позволили выплеснуться сдерживаемым эмоциям. Всей дивизией они станцевали армянский народный танец «Кочари» у Рейхстага после того, как над ним водрузили флаг Победы.
Завен так вспоминал об этих днях: «Записей на стенах Рейхстага было невообразимо много. Писали все, кто дошел до Берлина. Писали на всех языках — больше ста национальностей солдат, больше ста языков. Каждый из нас писал на родном. И я написал: «Здесь был Завен Михайлович». Пусть помнят, чтоб никогда не повторилось!..».

Роза

— А вот и мамин документ на награду — медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», — Тамара Георгиевна берет в руки последнюю наградную книжку. — Она в те страшные годы работала в магазине. На службу ходила вместе с дочерью, оставлять которую было не с кем. А когда Азнив уставала, спать укладывала ее под стоечку…
Из маминых рассказов в память врезался один: о том, как она отпускала 200 граммов положенного на человека хлеба. Его тогда на душу выдавали по карточкам. Аккуратно, до крошечки, взвешивали на весах. А хлебушек был черный, очень тяжелый, и потому эти нормированные кусочки получались очень-очень маленькими… И мама всегда со слезами вспоминала о том, как смотрели они друг на друга — продавец и покупатель (скорее, даже, получатель) — один взглядом извинялся за то, что не может сделать для земляка большего, чем положено, а второй словно отвечал ему: «Не переживай, я же все понимаю».
Может быть, в память о том голодном времени, равно как и в дань нашим нацио­нальным традициям, мама всегда старалась сделать стол в доме полной чашей.

Память
сердца

9 мая рассказывает Тамара Георгиевна Навасардян всем детям родных и близких о вкладе их предков в Великую Победу.
— В этот день мы собираемся всей семьей и идем на кладбище к могиле папы, —
говорит она, — чтобы поздравить деда с праздником. Посидим там, поговорим, скажем ему добрые слова и великое спасибо за все, что для нас сделал: за любовь и заботу, за то, что живем вот уже 70 лет в мире, что все четверо его детей в свое время получили хорошее образование, что был настоя­щим Человеком, Солдатом и Отцом. А потом все едем в Армавир, чтобы так же отметить и День Победы нашего зятя Завена. Низкий им поклон — всем воевавшим с фашизмом. Светлая память ушедшим, доброго здравия живущим и великая благодарность от потомков.
С.УСОВА.
Фото из семейного архива Т.Навасардян.

от admin

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.