Наверное, нет таких людей на Кубани, которые не гордились бы тем, что родом из казачьего края. Но не во все времена зваться казаком было легко и почетно. Особенно тяжело приходилось в годы становления советской власти. Гонения продолжались более 70 лет.
Об этом и мой рассказ…
В тысяча девятьсот восьмидесятом году в одной из воинских частей проходило назначение начальника строительства стратегического объекта. Рассматривалась кандидатура майора Виктора Красникова, который родился в 1938 году в селе Успенском в семье крестьян, имел высшее военное образование, награды. Комиссия во главе с генерал-полковником армии, генерал-лейтенантом округа и командующим полка заслушали характеристику кандидата. Последнее слово было за представителем комитета госбезопасности (КГБ).
«Досье. 1905-1935 годы. Родители — терские казаки, дед — грамотный подъесаул, служил в казачьей дивизии, участник Империалистической войны, полный Георгиевский кавалер. В 1917 году оказывал активное сопротивление советской власти. В банде атамана Шкуро командовал сотней в станице Покровской (Ставропольской губернии). Расстрелял отряд красноармейцев. Красного командира тяжело ранил».
Майор не поверил своим ушам. Такое досье грозило уже не повышением по службе, а полным разжалованием. Холодок пробежал по его спине. Только выдержка да военное хладнокровие помогли сохранить внешнее спокойствие.
В.Красникова все-таки утвердили на должность начальника строительства ракетодрома на Дальнем Востоке. Узнав о своем происхождении, он стал обдумывать, как об этом сообщить родителям. Пока дедушка жив, нужно бы съездить на Кубань в отпуск.
Но судьба распорядилась иначе. Так и не пришлось внуку встретиться с легендарным дедом. Приехав к родителям, он сразу задал отцу вопрос: «Правда, что мы из казачьего рода?». Отец не только подтвердил досье КГБ, но и открыл сыну родовую тайну.
История была такова…
Казак Федор Красников, дед Виктора, родился в небольшой станице, расположившейся вдоль реки Терек в горной Чечне. Служил он в Кавказской казачьей дивизии в чине подъесаула. Участвовал в Империалистической войне. За мужество и отвагу был награжден тремя Георгиевскими крестами. Имел пятистенный дом, 60 десятин земли, 6 скаковых лошадей, 12 волов и торговую лавку. В начале революционного лихолетья казак пошел на защиту империи и царя-батюшки. Вступил в ряды, как тогда называли, «черной сотни» атамана Шкуро.
Один военный эпизод у Федора остался в памяти на всю жизнь. Разгромили отряд красноармейцев. В плен их не брали, оставшихся в живых просто расстреливали. В группе смертников Ф.Красников узнал станичника. Пользуясь своим званием, с большим риском для себя он освободил земляка. Тот уходил со словами благодарности: «Век не забуду».
После разгрома армии Шкуро Федор вернулся в родную станицу. В подвале спрятал награды, карабин и фамильный кинжал. С первых лет правления советской власти со стороны большевиков не было особых гонений на людей, служивших в царской армии. Федор продолжал обрабатывать землю, имел пару волов и лошадь. Во время выездов в поле при нем всегда был карабин — в тайнике под телегой.
Однажды, когда он с семьей возвращался с полевых работ, его предупредили, что дома ждет беда, а отряд красноармейцев уже едет навстречу. Предателем оказался станичник, которому Красников спас жизнь, когда служил у атамана Шкуро.
Казак, не мешкая, направил жену по другой дороге. Сам, вооружившись карабином, остался на месте. Вскоре в степи показались шесть всадников-красноармейцев.
Федор знал военное дело, мог стрелять с любого положения, на полном скаку. По ярам и буеракам он стал уводить преследователей от жены и детей. Одного за другим убивал красноармейцев. Пятеро из них остались в ставропольской степи, шестой был тяжело ранен. Федору не составляло труда убить и его. Но в своем враге казак снова узнал того самого станичника.
Рука и теперь не поднялась, но его коня Красников застрелил. Потом догнал жену, и потаенными дорогами они уехали в Черкесию. Недолго Федор оставался на чужбине, истосковался по своей Родине. Подвергая себя большой опасности, он все-таки решил посетить свое имение, узнать о судьбе родителей.
Темной ночью Федор постучал в окно к куму. Дверной засов щелкнул. На пороге стоял знакомый, дрожащей рукой поднес указательный палец к губам. Потом прошептал: «Ставь коня в конюшню». На разговоры не хватило бы и недели, но решили, что как только забрезжит рассвет, Федор уедет.
Кум рассказал о трагедии Красниковых. Старика в его же дворе застрелили красноармейцы продотряда. Когда дед попытался защититься и кинулся с вилами на бойцов, жена тут же умерла от сердечного приступа. Два тела лежали во дворе. Хату сожгли. Командовал этой страшной расправой начальник ревкома — станичник, давно знакомый Федору.
У Ф.Красникова проступили слезы на глазах. Схватился казак за холодную рукоять кинжала, но кум упредил: «Плетью обуха не перешибешь. Держись Федя, расти детей, время покажет, что делать».
Многие казачьи семьи в те времена были вынуждены жить на чужбине. Чтобы прокормить семью, Федор продал коня, быков, а фамильный кинжал поменял на три мешка кукурузы. Немного позже Красниковы собрали пожитки и приехали на Кубань. Как раз в то время в Успенском создавалась артель (позднее колхоз «Большевик»), туда-то Федор работать и отправился. Его назначили учетчиком, дали хату.
Впоследствии Ф.Н.Красников был главным бухгалтером колхоза «Большевик».
Теперь Виктор наконец узнал, почему родовая тайна так долго была под запретом.
В.СЕМЕНОВ.
От редакции: Виктор Николаевич написал рассказ со слов бывшего атамана Успенского районного казачьего общества В.Н.Красникова.