Весной и в начале лета этого года мы с сыном совершили автомобильную поездку в южные края по маршруту: Дубна — Москва — Миллерово — Волгодонск — Ростов-на-Дону — Батайск — Краснодарский край: Новокубанск — Армавир — Коноково — Успенское; Ставропольский край: Кочубеевское — Невинномысск — Пятигорск.
Маршрут выбран был неслучайно. Каждый населенный пункт на нашем пути имеет свое место и свое значение в истории нашей семьи.
В Дубне живем мы с супругой, в Москве — сын и его семья, в Волгодонске — младшая любимая сестра Анна; забрав с собой которую, отправились дальше. В Батайске — младший брат Михаил с семьей, военный летчик-истребитель, сейчас в отставке, служивший в свое время в Миллерово.
Из Батайска, уже на двух автомобилях, все вместе мы направились на Кубань. В Новокубанске жили наши родители, в Армавире — здравствуют и поныне одноклассники, в селе Коноково Успенского района я заканчивал 11 классов, в селе Кочубеевском Ставропольского края сегодня живет старшая любимая сестра Светлана с многочисленным семейством, а в Пятигорске — двоюродная сестра Ольга.
Да, получилось большое путешествие в пространстве — мы проехали более 4000 километров, и во времени — в этих краях я часто бываю более 50 лет.
О впечатлениях в пути
Скажу спасибо за дороги — трассы М-4 и М-29: скоростные участки с качественным покрытием; заправиться, пообедать, где передохнуть и заночевать, ныне можно найти очень легко. Из грустного: много платных участков и бесконечных строительно-монтажных работ, создающих многокилометровые заторы.
Города, через которые проезжали, особенно Волгодонск, Ростов-на-Дону, Батайск, Армавир, Пятигорск, разрастаются, хорошеют на глазах.
Поездки — это не только свежие дорожные впечатления, но и долгожданные встречи с сестрами, братом, родственниками, одноклассниками, возможность побывать на могилах родителей и других близких людей, это долгие застольные задушевные беседы, волнительные воспоминания, которые важны и памятны каждому из нас.
Об истории, которая случилась со мной давно в этих краях, и которая связана с нашей поездкой, я и хочу рассказать.
Мой отец еще почти 10 лет после окончания войны был в армии. По долгу службы, да и после демобилизации в силу своего характера, он много колесил по стране: ездил на Украину, в Сибирь, в Кузбасс, в Таджикистан, на Кубань, в Смоленскую область, обратно — в Краснодарский край. За ним следовала и вся наша семья. Поэтому мне пришлось учиться в различных школах.
Со второго по седьмой классы я был учеником средней школы большого казачьего села на Кубани — Коноково. Из иностранных языков там преподавали английский.
После седьмого класса переехали мы в Смоленскую область, где в местной школе не было учителя по предмету — английский язык. Повезли меня тогда родители в Смоленск, в областной отдел народного образования. Начальник принял нас не очень приветливо, но когда посмотрел мой аттестат со всеми отличными отметками, растаял и дал направление в прекрасную школу под Смоленском, в Кардымово.
Через два года отца снова потянуло обратно, в Краснодарский край, в Новокубанск, мы — дети и супруга, как металл за магнитом, последовали за ним. Я уже перешел в 10 класс и даже неделю в начале сентября ходил в городскую школу, но там опять же давали уроки лишь немецкого и французского языков, а не английского. А мне нравился английский, переучиваться же другому иностранному — не хотелось, да и не было смысла. И предложил я родителям определить меня в ту самую Коноковскую школу, из которой два года назад уехал. Только теперь получалось, что от нынешнего нашего дома эта школа находилась в сорока километрах. И все же, родители подумали и согласились.
Поехали мы с мамой в Коноково. В школе меня еще хорошо помнили, с удовольствием согласились принять обратно и зачислили в класс к бывшим, повзрослевшим, как и я, ребятам. А по поводу жилья мама договорилась с добрейшей бабушкой Настей, которая за символическую плату пустила меня к себе на квартиру, а с соседкой, что у нее каждое утро я буду брать литр молока. Основное же питание предполагалось в школьном буфете. Бабушка Настя целыми днями пропадала у внуков, занимаясь их воспитанием, так что я проживал почти все время один, без всякой опеки и предоставлен оставался полностью сам себе. На выходные и каникулы уезжал домой. С одноклассниками у меня опять возобновились теплые дружеские отношения.
Когда в школе узнали, что в Глинке я был секретарем школьной комсомольской организации, то выдвинули на эту роль и здесь, в 10 классе. Началась кипучая общественная работа: семинары в райкоме комсомола, общешкольные собрания, подтягивание отстающих и нерадивых учеников, подшефная работа в совхозе, спортивные соревнования, наставление пионервожатых и многое-многое другое. Комсомол, как губка, впитывал в себя то, что было тогда в стране:
— догоним, догоним, перегоним;
— покажем «кузькину мать»;
— кукуруза, кукуруза, кукуруза;
— «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме»;
— электрификация плюс химизация народного хозяйства — прочее, прочее.
Восьмиклассники, которых мы готовили и принимали в комсомол, должны были все это знать и во всем четко разбираться. Но главным занятием была, конечно, учеба. Я успешно без четверок закончил 10 класс и уехал домой на летние каникулы.
В 11 классе общественная нагрузка на меня уменьшилась, надо было больше времени уделять занятиям. Я налег на учебную программу, время катилось быстро, пролетели зимние каникулы, а вот и второе полугодие.
В начале апреля, после весенних каникул, вдруг слышу в окно, как кто-то окликает меня по имени с улицы. Выхожу во двор и вижу у калитки мою классную руководительницу — математика Евгению Григорьевну Москвичеву и учительницу русского языка и литературы Галину Григорьевну Омельченко. Я немного опешил: не совершил ли я чего -либо ошибочного в поведении или учебе? Кажется нет, не совершил.
— Как дела, Володя? — спросила Евгения Григорьевна.
— Нормально, — ответил я.
— Володя, а что ты такой худющий? — или насмешливо, или серьезно подала голос Галина Григорьевна.
— Да все нормально, я вот даже и тяжести поднимаю по методике Власова, тренируюсь, — сказал я и показал на самодельную штангу.
— А ну, покажи!
Я показал, подняв рывком одной рукой над собой довольно тяжелый снаряд.
— Ладно, видим, хорошо, — серьезным голосом уже продолжила Евгения Григорьевна, — а мы к тебе по делу пришли. Сегодня был у нас в школе педсовет и на нем приняли решение тебя подкормить перед выпускными экзаменами, учителя все единогласно поддержали. Вот тебе оформленные накладные. На продовольственном складе торга найдешь завхоза Ивана Николаевича и получишь у него все, что здесь указано. И не откладывай в долгий ящик, — обе учительницы, дав мне распоряжение, ушли.
На следующее утро я был на складе, нашел Ивана Николаевича.
— А, это ты и есть, — растягивая слова сказал он и позвонил кладовщице. Явилась приветливая тетя, посмотрела накладные и пригласила меня за собой.
Уже через час руки мне приятно оттягивали сумки, в которых находились полезнейшие продукты: сало, тушенка, сливочное масло, яйца, мед, сахар, картошка, сухофрукты, яблоки, печенье…
На квартиру я вернулся в чрезвычайно приподнятом настроении. Продуктов этих хватило мне до середины мая, здорово они тогда меня выручили. А в конце мая — последний звонок, в июне выпускные экзамены и прощай, Коноково школьное, здравствуй, Москва студенческая.
С осени в Москве у меня началась совершенно другая интересная и самостоятельная жизнь. Появились и иные новые учителя — наставники.
Давно нет уже светлых моих школьных педагогов — Евгении Григорьевны Москвичевой и Галины Григорьевны Омельченко, а вот то, что заложили они в меня, что сделали они для меня тогда, осталось в памяти сердца на очень долгие годы.
…Последнее время проводятся бесконечные переустройства школы, учебных программ, подвергаются критике школьные учителя. Совсем недавно в Госдуме заявили, что более 15 миллионов россиян рискуют в ближайшем будущем остаться без работы, якобы их профессии окажутся невостребованными на рынке труда. Это продавцы, охранники, водители и другие малоквалифицированные работники. Но с удивлением среди тех, кто рискует потерять работу, я увидел и педагогов средней школы: спрос на них из года в год падает, оказывается, они тоже не особенно нужны…
Как же так? А кто же будет сеять разумное, доброе, вечное? Уж не «эффективные ли менеджеры», разработчики «Хокотонов, стримов и креативов»? Сильно сомневаюсь: ничего подобного сделать у них не получится.
Это под силу только прекрасным и бескорыстным российским учителям, как Евгения Григорьевна и Галина Григорьевна, с которыми мне и еще сотням ребят из нашей школы посчастливилось повстречаться в те далекие школьные годы. Пока такие педагоги будут заниматься воспитанием наших детей и наших внуков, ничего страшного у нас в государстве не случится. Убежден, что все будет у нас хорошо!
Это одна из историй, которая вспомнилась мне в последнем путешествии; о ней я и попытался рассказать.
В.БОДУНОВ,
выпускник Коноковской школы 1964 года.